Пока он говорил, Констанс замерла, и Диоген понял, что, возможно, он переступил грань дозволенного. Это был очень личный аспект ее жизни, и эта вся обстановка могла показаться ей чем-то самонадеянным.

Она довольно резко поднялась, покачнулась и быстро направилась к двери, спрятанной за книжным шкафом. Когда она проходила мимо Диогена, он оказался потрясен глубоким замешательством, легко читаемым на ее лице.

Но потом, сразу за дверью, она резко остановилась. Казалось, что еще целую вечность — все еще обращенная к нему спиной — она просто неподвижно стояла. И вот, наконец, она обернулась. Выражение ее лица излучало чрезвычайно сильные и противоречивые эмоции: смелость и страх, решительность и сомнения.

— Что... что с тобой? — пробормотал Диоген, встревоженный ее видом.

Она вздернула подбородок и шагнула к нему, на ее лице застыла маска ненависти, злобы и торжества…

60

Глава отделения ФБР в Майами Вантрис Меткалф была весьма заинтригована, увидев двух своих посетителей. Еще во время обучения в Куантико до нее доходили размытые слухи об одном из них — легендарном и противоречивом специальном агенте, действовавшем поперек правил с почти фантастической безнаказанностью. Она слышала, что его подозреваемые частенько не доживали до официального ареста. А еще о нем поговаривали, как о некоем агенте-изгое, которому не должно отводиться место в современной структуре ФБР. И все же его неоднозначные действия не только каждый раз сходили ему с рук, но и, судя по всему, приветствовались неким высокопоставленным покровителем, которым он обзавелся в Бюро.

О другом своем посетителе агент Меткалф тоже слышала, однако в его случае слухи ограничивались только тем, что он занимал в ФБР высокий пост заместителя директора по делам разведки. Будучи довольно эксцентричной темной лошадкой Бюро, он слыл блестящим руководителем — жестким, но справедливым.

И вот они оба стояли здесь, в ее офисе, являя собой разительный внешний контраст. Лонгстрит с его угловатым лицом, длинными седыми волосами, выдающимся ростом, хрипловатым голосом и мятым синим костюмом и другой... Такой бледный и элегантный, что некоторыми своими он повадками смахивал на кота. Его мягкий акцент дальнего юга, напоминал промасленный бисквит, а манеры и жесты были бы более уместны во времена до Гражданской войны США: благородная, но пугающая личность с блестящими, отливающими хромом, глазами, одетая в черный костюм. Меткалф впервые видела перед собой агента в черном костюме — в Бюро такой внешний вид не был обыденным явлением.

Меткалф с раннего возраста считала себя человеком, умеющим читать людей, и гордилась своей способностью раскрывать характер человека по одному только его внешнему виду. Она могла распознать книгу по обложке, и это была одна из причин, почему она стала самым молодым старшим специальным агентом в истории отделения Майами, да и к тому же первой женщиной и первой афроамериканкой. Когда она осмотрела этих двух джентльменов сверху вниз, то поняла, что от нее потребуется полное и безоговорочное сотрудничество, и это принесет ей в будущем двух очень полезных союзников, которые могли бы помочь ей преодолеть очень долгий путь к ее конечной цели: занять пост директора ФБР.

— Господа, — обратилась она, — чем я могу быть вам полезна?

Ей ответил Лонгстрит.

— Мисс Меткалф, специальный агент Пендергаст и я на задании, которое является как конфиденциальным, так и неофициальным. У нас к вам необычная просьба.

— Понятно, — отозвалась она, но ни на шаг не собиралась облегчать им задачу. Ей ни при каких обстоятельствах нельзя было казаться тряпкой — чего бы они не хотели от нее получить.

— Нам нужен доступ на час — одним и без свидетелей — к вашему операционному подразделению системы «PRISM» [185] .

Услышав это, Меткалф недоуменно приподняла брови. Эта просьба настолько выходила за рамки дозволенного и допустимого, что даже Меткалф, со своей натренированной выдержкой, была ею ошеломлена.

— Мы понимаем, что это довольно необычная просьба, — сказал Лонгстрит.

— Господа, вы, конечно, извините, но даже от заместителя исполнительного директора по вопросам разведки эта просьба выходит за рамки дозволенного. Вы же знаете, что для получения подобного доступа вам необходимо действовать официальным путем.

В этот момент раздался голос другого ее посетителя:

— Это окончательный отказ?

Тон, которым был задан этот вопрос — такой тихий и вежливый и в то же время настолько наполненный угрозой — оказался тем, что Меткалф позже придется проанализировать и позаимствовать для своих целей.

— Вы, что, слышали от меня слово «нет»? — улыбнулась она.

— Я надеюсь, что мы его и не услышим, — ответил мужчина по фамилии Пендергаст. Меткалф выждала, позволив повиснуть гнетущей тишине.

— Позвольте мне объяснить... — начал Лонгстрит.

Пендергаст положил руку ему на плечо.

— Я не думаю, что мисс Меткалф нуждается в наших объяснениях.

«Так и есть», — подумала Меткалф. Она позволила повиснуть второй, еще более гнетущей паузе. Она давно обнаружила, что для большинства людей, молчание оказывалось еще более невыносимым, чем допрос с пристрастием.

— Мисс Меткалф, — обратился Пендергаст, — мы никогда не забываем наших друзей. И, поверьте, у нас очень хорошая память.

Именно это Вантрис хотела получить, но она была удивлена, услышав свое желание — к тому же настолько четко сформулированное — из уст своего гостя. Этот мужчина явно ценил прямоту и не принимал никакого хождения вокруг да около.

— Когда вы хотите получить доступ?

— Прямо сейчас, если вас это не затруднит.

Уже в третий раз она позволила повиснуть тишине, и только потом произнесла:

— Господа, присаживайтесь, если хотите. Мне понадобится около пяти минут, чтобы очистить подразделение «PRISM» от персонала. Я предполагаю, что вам понадобится служащий из технической поддержки?

— Да, если возможно.

— Тогда я попрошу остаться самого лучшего.

Когда помещение было готово, и весь обслуживающий персонал покинул его, Пендергаст повернулся и протянул Меткалф руку для рукопожатия — прохладную и гладкую, как свежевыглаженная хлопковая простыня.

— Я очень рад, что мы стали друзьями.

Говард Лонгстрит следовал за старшим специальным агентом Меткалф по целому ряду коридоров и лифтов, пока они не добрались до двери, за которой находилось теплое подвальное помещение без окон, в воздухе которого явственно ощущался запах постоянно работающей электроники. Небольшое и даже тесное, оно было наполнено синеватым светом множества работающих мониторов. В этом зале агенты, располагающие специальным разрешением, могли получить доступ к некоторым необходимым им базам данных АНБ. Разумеется, Лонгстрит и раньше бывал в подразделениях «PRISM», и это ничем от них не отличалось. За исключением того, что сейчас здесь никого не было, кроме одного техника — долговязого и нервного парня с непослушной челкой.

— Мистер Эрнандес, — обратилась к технику Меткалф, — это специальный агент Пендергаст и исполнительный заместитель директора Лонгстрит.

— Хм, здрасьте, — ответил Эрнандес.

— В течение следующего часа они воспользуются вашей неограниченной помощью, — продолжила Меткалф. — И, конечно, то, что произойдет здесь, останется конфиденциальным даже от меня.

— Да, мисс Меткалф.

Она вышла и закрыла за собой дверь. Лонгстрит взглянул на Пендергаста и отметил, что глаза его друга засияли редким светом предвкушения. Он хотел бы, чувствовать то же самое. Всё их предприятие в целом напоминало погоню за химерами и представляло собой пустую трату драгоценного времени, коего и без того осталось совсем немного. Если бы с ним работал какой-либо другой агент, Лонгстрит пресек бы эту окольную дорожку с самого начала, но он слишком хорошо знал Пендергаста, чтобы необоснованно отвергать его предчувствия. И, тем не менее, обнаружение пропавших «конских хвостов» хоть и выглядело весьма необычно, само по себе это ничего не значило. Лонгстрит просто хотел, чтобы Пендергаст чуть больше анализировал свои интуитивные сигналы, а не верил им слепо.